Искатели прошлого - Страница 74

Петр и Ева так благодарят, что мне даже неловко: я же о своих интересах пекусь. Теперь каждый день, кроме выходных, этого чертенка по утрам гарантированно не будет дома, и я смогу не вздрагивать от каждого шороха, когда мы с Вир занимаемся любовью.

Темная гвардия (в народе ее теперь иначе не называют) разгромила храмы, чьи священники нападали на Властителя. Той общине, к которой принадлежит Курконо, тоже досталось. Странно, что мне его жалко. Он ходит расстроенный, притихший, даже на нас с Дэнисом внимания не обращает и ничего больше не кричит нам вслед. Хотя… Жалость — жалостью, но не хотел бы я, чтобы такие, как он, оказалась в силе: я ведь читал о том, что деятели вроде него вытворяли в Европе на Земле Изначальной, еще до того, как были открыты параллельные Земли.

Вир ушла. Не знаю, где теперь ее искать. Мы поссорились из-за Высших. Она сказала, что Высшие против Мерсмона, поэтому он долго на троне не просидит, а потом стала ругать Трансматериковую:

— Ваша верхушка — ренегат на ренегате! Когда ваша компания снабжала кесу контрабандным оружием, никаким нейтралитетом не пахло. У вас в Совете Директоров засел главный предатель — Слейгриц. Это он продался Мерсмону, и теперь из-за него кесу расстреливают наших ребят из лесной пехоты!

Черт, у меня уже выработался условный рефлекс: когда Вир говорит "лесная пехота", хочется кому-нибудь двинуть в челюсть. Желательно, лесному пехотинцу.

— Война идет на равных, обе стороны вооружены одинаково.

— Вот-вот, а если б не Слейгриц, у кесу не было бы огнестрельного оружия, и наши давно бы их отсюда вымели. Он еще ответит за предательство, и Темный Властитель его не спасет. В конце осени Мерсмон вылечил его от рака, и он, так сказать, расплатился… — Вир гневно раздувала ноздри, ее ореховые глаза светились валькирическим светом. — Таких, как он, мы будем казнить!

— Мы — это кто?

— Ты тоже мог бы к нам присоединиться, если хочешь быть вместе со мной.

Присоединиться к "ним" — то есть, делать, что они скажут, и думать, как они велят?..

— Я слышал о том, что Слейгрица кто-то вылечил от рака, — переводить разговор на другую тему я все ж таки научился.

— Это могут Высшие и самые сильные из колдунов, в том числе Темный Властитель. Этот ваш Слейгриц еще поймет, что совершил ошибку!

— Тогда смотри, если бы Слейгрица вылечили Высшие, он не заключил бы сделку с Мерсмоном. Получается, это они сделали ошибку, что не захотели ему помочь, когда он заболел.

— По-твоему, Высшие должны всем подряд помогать?! — она так вскинулась, что даже подскочила на толстом пружинном матрасе. — Да нужен им какой-то Слейгриц! Их помощь надо заслужить, понял? Высшие — это Высшие, и нечего рассчитывать, что они за каждого станут решать его жалкие проблемы!

— Если так, они на мою помощь тоже пусть не рассчитывают.

Вир начала кричать, не давая мне больше сказать ни слова. Потом, не переставая ругаться, побросала свои вещи в сумку и ушла. Все, что я для нее покупал, унесла с собой, поэтому надеюсь, что разрыв не окончательный.

Сейчас я чувствую тревогу за нее напополам с облегчением. Как будто в глубине души я сам хотел, чтобы она отсюда ушла… Не пойму, любим мы друг друга или нет?

Вир я так и не нашел. С горя купил автомобиль, и мы с Дэнисом отправляемся путешествовать. Я хочу навестить Германа, Фархада и Ганну, а он — маму и бабушку в Касиде. Заодно посмотрю Кордею — и центральную область, и полуострова, я ведь до сих пор не видел здесь ничего, кроме столицы.

Уехали, пока Сандра была в школе, а то она просилась с нами, даже сумку с вещами собрала. Побывали в Лозвеге у Фархада. Он живет с семьей сына, работает в мастерской по ремонту домашний техники, часто болеет. Лозвег находится за перешейком, соединяющим Танару с центральной частью острова. Темные бревенчатые дома в три-четыре этажа, вдоль тротуаров — валы грязного снега. Наверное, вот так и должно выглядеть настоящее захолустье. Зато здесь не было никаких заварушек, местные жители только издали слышали стрельбу.

За нами кто-то или что-то следит. Дэнис ничего не замечает, а я это чувствую загривком, шкурой, спинным хребтом — чутьем лесного зверя, каким я был на протяжении девятнадцати лет. Оно появляется с наступлением темноты, когда мы останавливаемся на ночлег, а по утрам исчезает.

Едем по Кордее. Бревенчатые поселки, пустые белые поля, вереницы стеклянных оранжерей по соседству с коптящими небо котельными, железобетонные махины зимних продовольственных складов, лесопарки, заводы, небольшие городишки. До чего не похоже на путешествие по Лесу! В придорожных гостиницах все ругают отвратительную раскисшую дорогу — потому что настоящей распутицы не видели.

Повсюду заставы. Мы показываем специальные пропуска, мне такой выдали в компании, а Дэнису — в университете. С кесу у нас никаких проблем. Я разговариваю с ними на сескаде — безотказный прием! Им это нравится. Каждый раз так и тянет спросить, не знают ли они Хэтэсси-кьян-Беалдри из Холодного Леса, но прошлого приключения мне хватило, чтобы не лезть больше на рожон.

Заехали в Юлузу, в гости к Герману. Его часто приглашают в местные школы, чтобы он рассказывал о Лесе на уроках природоведения. Юлуза — разноцветный городок, затерянный среди заснеженных косогоров в глубине Кордеи. Почти все дома там оштукатуренны: издали, с соседних холмов, Юлуза выглядит, как яркая картинка на листе белой бумаги.

Я подстрелил Соглядатая. Вчера ночью, в придорожной гостинице "Голодный грузовик" между Юлузой и Таммой. Приехали мы туда засветло, я заранее спрятал под подушкой мощный фонарик и пистолет.