Искатели прошлого - Страница 50

И, наконец, последнее: желательно, чтобы он был в этом заинтересован.

Но что я мог бы предложить такому человеку? Деньги? Я чувствовал, что этого будет недостаточно, учитывая, насколько сложный и запущенный у меня случай. Идеальным вариантом, решил я, был бы исследователь, мечтающий об экспедиции в Лес и нуждающийся в опытном проводнике: тогда я стану его проводником в Лесу, а он моим — в Танхале… Но у меня контракт, я не могу ради экспедиции бросить работу.

Я уже начал склоняться к тому, чтобы просто кого-нибудь нанять, гида и гувернантку в одном лице, и тут вдруг очень повезло. То есть, мне — очень, а всем остальным участникам это истории — не очень.

Я шел поздно вечером домой через Пиренейские кварталы (кстати, на Земле Изначальной есть горы с таким названием), и настроение было кислое. Перед этим я болтался по Шахматному бульвару, заходил в кафе, где собираются студенты, и мне так хотелось подсесть к ним, о чем-нибудь поговорить… но чтобы я был не диковинкой из Леса, а таким же, как они, или хотя бы почти таким же. Сейчас это вполне реально (помнишь кафе "Веселая бессонница", где мы с тобой познакомились?), а год назад я мог об этом только мечтать.

Посидев в угрюмом одиночестве за столиком в углу и послушав обрывки их разговоров, я отправился домой. Из бокового переулка доносился шум драки, и я завернул посмотреть, что там.

Типичная для ночной Танхалы сценка: четверо подонков избивают прохожего. Тот пытается защищаться, но видно, что драться не умеет, и сейчас его собьют с ног.

Я уже был злой, а это меня еще больше разозлило. Я попросту вытащил пистолет и уложил того, который показался мне главным в шайке, после чего остальные разбежались.

Пострадавший стоял, пошатываясь, лицо залито кровью. Ясно было, что оставлять его одного на улице в таком состоянии нельзя.

— Пойдем, — предложил я, прислушиваясь, не крадется ли обратно кто-нибудь из сбежавших мерзавцев. — Я провожу тебя до больницы.

— Спасибо, — он посмотрел на мою жертву. — Идемте отсюда скорее, а то вас привлекут за убийство. Он не шевелится…

— Черт с ним, — это ругательство мне нравится, потому что не мат. — Если что, Трансмать меня прикроет. Меня зовут Залман, я из Трансматериковой.

— Дэнис Кенао. Спасибо. Если бы не вы, меня бы убили.

Приближалась полночь. Мы вышли на Масляный проспект и стали ловить такси, но машины притормаживали, а потом проезжали мимо.

— Они боятся, что я кровью обивку испачкаю, — тихим безнадежным голосом объяснил Дэнис.

Он дрожал от холода. На крыше четырехэтажного дома напротив сидела пара запорошенных снегом каменных горгулий, окна одно за другим гасли. Наконец водитель старенького дребезжащего "сигана" сжалился над нами и пустил в машину.

— В ближайшую дежурную больницу, пожалуйста.

Одна из моих дикарских иллюзий: в Танхале по ночам дежурные муниципальные больницы только и ждут случая оказать кому-нибудь медицинскую помощь.

Я долго стучал и чуть не вышиб дверь, Дэнис безучастно стоял рядом. Наконец распахнулось квадратное окошко посередине двери, выглянула заспанная женщина в косынке медсестры, обругала нас и велела убираться, потому что все равно никого нету.

— Эй, ребята, — позвал шофер, оставшийся посмотреть, чем это кончится, — поехали в тридцать девятую около Рыбьего моста. Она всегда принимает, но там очереди большие.

Я подумал: большие — значит, пять-шесть человек, Дэнису придется подождать. Зато он согреется, его угостят горячим чаем… В больнице Трансматериковой компании очередь больше четырех человек считается огромной, и тогда коридорная санитарка заваривает для ожидающих в мягких креслах пациентов фруктовый чай.

Вир, когда я туда вошел и это увидел, я остолбенел. Грязный тускло освещенный коридор показался мне бесконечным, а вдоль стен, на жестких скамеечках, но больше на полу, потому что скамеечек на всех не хватало, сидит множество людей. Мужчины, женщины, подростки, их не меньше сотни, у одних лица распухшие, лиловые от синяков, у других головы обмотаны окровавленными тряпками, у третьих руки или ноги в самодельных лубках. Они тяжело дышат, невнятно ругаются, некоторые стонут, кто-то плачет.

Пока я стоял столбом, Дэнис занял очередь и тоже присел у стены. Его эта картина ничуть не удивила.

Я подошел и сел рядом. Зрелище так ударило по нервам, что у меня ноги обмякли. Если б я был тогда пьяный — решил бы, наверное, что умер и вижу очередь к вратам преисподней, но я не пью, и Бурхард регулярно ставит меня в пример коллегам.

— Что это такое? — спросил я.

— Тридцать девятая больница, травматология. Спасибо за помощь.

Я продолжал сидеть рядом с Дэнисом и тупо смотреть на избитых и покалеченных людей. У коридора все-таки был конец, и там, в сероватой дымке, виднелась лестница.

— Не жди тут со мной. Время потеряешь.

Он только сейчас разглядел, что я такой же, как он, молодой парень, и наконец-то перешел на "ты".

Я тоже смог рассмотреть его, насколько позволяли кровоподтеки и падавшие на лицо длинные темные волосы. Нос не сломан, и то хорошо. Правый глаз так заплыл, что превратился в щелку, а левый — изумрудно-зеленый, красивый, с темным ободком по краю радужки. На лбу, возле корней волос, рассечена кожа, оттуда и кровь, теперь она засохла, разукрасив зловещими разводами опухшее лицо. Кисти рук узкие, изящные, костяшки ободраны до мяса. Одет аккуратно, но небогато, и если те четверо были грабителями — непонятно, чем рассчитывали поживиться.

— Меня все равно убьют.